Заливает город 
Сумеречный свет, 
Ночь мне надрывает 
Мой входной билет. 

Я иду, под ветром 
Голову клоня. 
Ты сырым рассветом 
Помяни меня...
2002

Я, томима предчувствием чуда, 
По вечерней Москве волочусь, 
И не знаю, куда и откуда, 
И в закрытые двери стучусь. 
Я в кофейне с окном во всю стену 
Тихо бурую горечь цежу, 
Наблюдаю чужую измену 
И на гуще себе ворожу. 
А на улице грязной и темной 
Чью-то тачку молотят дубьем... 
Я загнусь в подворотне, бездомной, 
Размечтавшись о чуде своем. 
2002

В Москве ломают старые дома 
И говорят – судьба у них такая. 
Их убивает мокрая зима, 
Во всех пороках людям потакая. 

Когда-то, много лет тому назад, 
Я в эти окна зачарованно смотрела 
И, путь свой выбирая наугад, 
Просить их о взаимности не смела. 

Ну а теперь? Дела и кутерьма. 
Мне наплевать, что так всегда бывает. 
В Москве ломают старые дома, 
И с ними мое детство умирает. 
2002

Цыганята «тянут Лазаря», 
Бытием своим довольные. 
«Это, в общем, безобразие!»- 
Шепчут тетки сердобольные... 
А вообще, какая разница, 
Кто и как по свету мучится. 
Жить в московской несуразице 
Мы когда-нибудь научимся. 
Станем мы аполитичными, 
Эстетичными и чуткими, 
До предчувствия логичными, 
С интеллектами огромными. 
Только может, от такого-то 
Совершенства невозможного 
Перемрем мы все без повода 
Или станем все похожими... 
2002 

(СПб)
В старый “Сайгон” никто не придет, 
Он перестал быть собой. 
Небритый святой по-прежнему ждет, 
По-прежнему всем чужой. 
Брошенный город, как дряхлый король 
С коротким именем Лир, - 
Вдувает сырую морскую соль 
В окна холодных квартир. 
Мокрый булыжник разбитых мостов 
Видит страшные сны, 
На поржавевших остовах крестов 
Вороны ждут весны. 
Люди скрывают лица от лиц, 
Как будто они без лица. 
Безглазый мрамор глубоких глазниц 
Видит начало конца. 
2000

Поржавевшие семафоры, 
Переломанные дерева... 
Где твои золотые уборы, 
Белокаменная Москва? 
Где твои колокольные звоны, 
Где твоя удалая гульба? 
Электричка. Пути. Перегоны. 
Провода – от столба до столба. 
2000

(Метро)
В переплетенье проводов
Смотрю незрячими глазами. 
Во тьме индустриальных снов 
Все наше зло столкнулось с нами. 

Колес об рельсы частый пульс 
Стучит по оголенным нервам, 
И безнадежность – тяжкий груз – 
Вздыхает медленно и мерно. 
2000

Город, снегом запорошен, 
Отходил от суеты... 
Помечтай о невозможном, 
Научись читать мечты. 

Над тобой года проходят, 
Над тобой летят ветра, 
А душа твоя все бродит – 
От заката до утра. 

В неприкаянном порыве, 
В чужедальней стороне... 
То застынет на обрыве, 
То покажется в окне... 
1.01.2001

Я смотрю в небо черное
“Здравствуй”
Мое лето замкнулось в день.
Я устала искать понапрасну
Твою тень, только тень.
Я не знаю, где пепел роняешь
И кому улыбаешься в след
Голос твой в пустоте потеряю,
Только вздох, а тебя уже нет.

(ЦЫГАНСКАЯ КРОВЬ)
На плахе думать о свободе,
Плясать в огне, как в царской ложе, 
Узнав, что твоя кровь в народе,
Избравшем путь всего дороже.
И звезды рассыпать горстями,
И быть быстрее своей тени...
Таков народ, признавший пламя,
Среди смертей и средь смятений.

(Венеция)
Венеция - веер, 
Вино, лабиринт,
Вы спрячьте быстрее
Кровавый ваш бинт.
Под пенье копыт,
Сквозь желтый костер,
Забудьте про стыд,
Бегите, сеньор.
Пусть черная ночь 
Закроет ваш след,
Бегите, сеньор,
Ведь выхода нет.

(Свечи)
В свечной лавке не жгите свечей,
Посмотрите на них осторожно:
Эта толстая для богачей, 
Что коптит, разгораясь тревожно.
Эта тонкая – острой иглой,
Для художников и для поэтов,
Она дружит с предутренней мглой,
Черной кошкой и бледным рассветом,
Но не троньте огарок свечи:
Дерзко пламя на нем поиграло,
Это пламя безумной любви, 
Что проснулась и снова пропала.

Старый плед разложен у камина,
Тени красные по потолку бегут,
А дорога будет очень длинной,
Только нас уже нигде не ждут,
Мы добром платили за измену,
Жгли костры и дождь ловили ртом,
Мы стругали вечность из полена,
По камням бродили босиком.
Черный плащ и воротник широкий 
Не укроют опаленных глаз,
Снова встанет солнце на востоке –
Мы уходим – пpобил этот час.

Я знаю, все приснилось,
Что было на столе,
Что в воздухе носилось
В пыли и серебре,
Апрель помашет флагом, 
И ветерок споет.
По книгам и бумагам 
Вершил свой перелет
Зверь памяти, усталый,
Он спрятался в окне,
Я знаю: все приснилось,
Приснилось только мне.

Маленький плюшевый мишка
Спит на окошке. Тайком 
Спрячу научную книжку
И побегу босиком 
В сонную даль одеяла.
И за подушку схвачусь,
Нет! Я еще не устала –
Ночью летать научусь.

На берегу песчаном 
Сидело “Детство” лет пяти,
И весело пищало, 
Что может к радуге пойти,
Когда из семицветов 
Себе венок сплетет

Когда погибнет лето 
И август отцветет,
Оно возьмет панаму,
Качалку – лошадь старую
И побредет на радугу,
Линялую, усталую.

В моем городе – холод и сырость,
В моем мире – соль январей.
Я хочу, чтобы мне это снилось,
И хочу пробудиться скорей.
Отравляют меня серым ядом
Рты домов, обезумевших вдруг,
И пугают горящие взгляды,
Сумасшедших свинцовых труб.
Не оставить следов на асфальте:
Все покроет липкая грязь.
Город тащится в рваном платье
Над судьбою своей смеясь.